экстраверт-мизантроп
17:15
Аркаимская пустошь
О чем мне писать, если за меня уже все написала Реда?
Степь. На километры раскинувшаяся во все стороны. Цветущая всеми оттенками цветового спектра. Сухая земля утоптанных дорог, покрытая трещинами от жары и уходящими глубоко под землю норками сусликов. Река, заросшая камышами. Мальки, стайкой плавающие в прохладной, остужающей воде.
Там взгляд не упирается ни во что, и чувствуется природа, Стихия. А еще свобода. Безумная свобода от осознания возможности брести в какую угодно сторону, не упираясь ни во что, пока ноги идут и горло не пересохло.
Там просыпаешься с рассветом от палящего солнца и засыпаешь только после заката, когда замерзаешь, даже сидя у костра. Солнце такое яркое, что мои глаза были светло-серого цвета без какого-либо намека на зеленый. А волосы за два дня успели выгореть так, что проходя сейчас мимо зеркал, взгляд с удивлением задерживается на отражении.
Там не чувствуются расстояния. То, что кажется рядом, находится за десятки километров, а то, до чего, думаешь, не дойти пешком - всего лишь в десяти минутах спокойного шага.
Мы пили парное молоко и завтракали еще не успевшими остыть пирожками с вишней. Собирали чабрец и землянику. Разговаривали с конюхами, фаерщиками и керамистами.
Мы катались на лошадях. До этого я ездила верхом в двенадцать лет, лошадь шла шагом, изредка переходя на рысь. А там - белый конь, срывающийся на рысь практически с места, летящий галопом по степи, лавируя между палатками. Мышцы все еще ноют, но тело помнит это ощущение живого мускулистого зверя под собой и ветра, летящего в лицо.
А еще я помню, как мы сидели под реконструированной стеной древнего городища, а за ней в траве были видны места, где четыре (четыре?) тысячи лет назад стояли дома, и где все еще в земле остались следы от колодцев и печей.
И раскаты грома, кубарем разносящиеся по всей степи. Ливень, барабанящий по палатке крупными и тяжелыми каплями. И совершенно сухая степь наутро, как будто и не было никакого дождя. Все это не забыть.
Я не знаю ничего насчет мистики этого места, но одно могу сказать точно: все, произнесенное там, сбывается. Практически моментально.
И я точно знаю, что вернусь туда следующим летом.
Степь. На километры раскинувшаяся во все стороны. Цветущая всеми оттенками цветового спектра. Сухая земля утоптанных дорог, покрытая трещинами от жары и уходящими глубоко под землю норками сусликов. Река, заросшая камышами. Мальки, стайкой плавающие в прохладной, остужающей воде.
Там взгляд не упирается ни во что, и чувствуется природа, Стихия. А еще свобода. Безумная свобода от осознания возможности брести в какую угодно сторону, не упираясь ни во что, пока ноги идут и горло не пересохло.
Там просыпаешься с рассветом от палящего солнца и засыпаешь только после заката, когда замерзаешь, даже сидя у костра. Солнце такое яркое, что мои глаза были светло-серого цвета без какого-либо намека на зеленый. А волосы за два дня успели выгореть так, что проходя сейчас мимо зеркал, взгляд с удивлением задерживается на отражении.
Там не чувствуются расстояния. То, что кажется рядом, находится за десятки километров, а то, до чего, думаешь, не дойти пешком - всего лишь в десяти минутах спокойного шага.
Мы пили парное молоко и завтракали еще не успевшими остыть пирожками с вишней. Собирали чабрец и землянику. Разговаривали с конюхами, фаерщиками и керамистами.
Мы катались на лошадях. До этого я ездила верхом в двенадцать лет, лошадь шла шагом, изредка переходя на рысь. А там - белый конь, срывающийся на рысь практически с места, летящий галопом по степи, лавируя между палатками. Мышцы все еще ноют, но тело помнит это ощущение живого мускулистого зверя под собой и ветра, летящего в лицо.
А еще я помню, как мы сидели под реконструированной стеной древнего городища, а за ней в траве были видны места, где четыре (четыре?) тысячи лет назад стояли дома, и где все еще в земле остались следы от колодцев и печей.
И раскаты грома, кубарем разносящиеся по всей степи. Ливень, барабанящий по палатке крупными и тяжелыми каплями. И совершенно сухая степь наутро, как будто и не было никакого дождя. Все это не забыть.
Я не знаю ничего насчет мистики этого места, но одно могу сказать точно: все, произнесенное там, сбывается. Практически моментально.
И я точно знаю, что вернусь туда следующим летом.