экстраверт-мизантроп
В прошлом сезоне Кирэнниэль оказалась в плену, и я отдала ставшего мне безумно дорогим персонажа в заботливые руки ГМа. Мне оставалось только читать мастерский отчёт и с замиранием сердца ждать, как продолжится её история. Прошёл ещё один сезон, и вот она – ровно такая, какой я её всегда видела в своей голове. И – спасена. То, о чём я разве что мечтать могла, так на кубах не везёт.
Решила собрать все фрагменты мастерских отчётов, где упоминается Ки, в один пост. Вероятно, буду дополнять. Вероятно, в том числе и своими зарисовками о ней.
Тяжело же будет выбирать сторону, когда Ки восстановится и доберётся до своего ксо, а Хэй будет продолжать командование своим взводом.
---
"Дельта Восемь Ромео Пять, подлетное время: пять минут..."
Лейтенант Дарсент обрачивается и показывает бортстрелку растопыренную пятерню. Бортстрелок нервно кивает и снова сосредотачивает всё своё внимание на пленной заари. Он держит её на прицеле пистолета, в полоборота - чтобы не вырвала, и разглядывает её неподвижное лицо. Когда они поднялись на двадцать-тридцать метров над Ларри, она перестала пытаться выпрыгнуть из "дука", её лицо одеревенело, она замерла в углу и сидела, как кукла, безо всякого движения, отрешенная, как будто какая-то часть её осталась там - внизу, в джунглях проклятого Единым "Дичланда". Она смотрит куда-то в сторону и даже не мигает. Как мертвая. Но бортстрелок хорошо знает, что она живая, еще как живая: её еле впихнули сюда - столько силищи в этой мелкой сепаратистке.
"Ничего, - думает бортстрелок, - Главное продержаться ещё пять минут. Даже меньше. Мы прилетим, ее возьмут под ручки парни из "ЭмПэ" и всё! Всё, сэр! Больше это не будет моей проблемой. Главное - продержаться..."
"Красный Пятнадцать, с супаном всё в порядке? Прием." - спрашивает внезапно рация. Лейтенант Дарсент смотрит удивленно на второго пилота, тот тоже ничего не понимает. "Дельта Восемь Ромео Пять, куда ей деться-то? Сидит, притихла, кажется. Прием." "Красный Пятнадцать, по прилёту сдадите супана косоухим. Они уже на взлётке. Приём." "Не понял, Дельта-Ромео. А как же протокол и процедура? Приём." "Выполняйте, Красный Пятнадцать! Это особый случай, бумаги уже есть. Приём." Лейтенант Дарсент секунду медлит. "Дельта Восемь Ромео Пять, вас понял. Сдам супана косоухим..."
"Что за херня, сэр?" - спрашивает второй пилот, но лейтенант только пожимает плечами. "Не наше дело, Джонни..."
На земле и впрямь их уже ждут. Машина, четверо малорослых молодцов в красных беретах и двое главных: один в пестрой от наград военной куртке, второй в штатском, в темных очках, зализанный. "Под нас косит," - недобро думает бортстрелок, когда ему жмут руку. Косоухие улыбаются и много говорят "Окей". Экипаж пятнадцатой машины угрюмо смотрит, как сепаратистку заталкивают в джип. Она не сопротивляется.
"Как думаете, сэр, зря мы её им отдали?" - немного позже спрашивает у лейтенанта второй пилот Джонни. "Они и так все там оказываются. У них. Так что я не переживаю. В конце концов, мы здесь гости, Джонни, и должны играть по их правилам."
4-я среда Марта 1677.
Республика Ор-им-Далан.
Кора-сон-Ха.
Изолятор А.
21:29
читать дальше
4-й четверг Марта 1677.
Где-то на границе Ор-им-Далана и Ор-Ватэ.
Передвижной штаб "Сакара Нэдо".
06:15
читать дальше
4-я пятница Марта 1677.
Республика Ор-им-Далан.
Кодзаро-До, округ Ахаи, провинция Умагирэ.
23:57
читать дальше
Воскресенье Марта 1677 (спустя две недели)
Кора-сон-Ха, провинция Умагирэ.
Изолятор А.
читать дальше
Они шли тихо и быстро. Гохан вёл её по катакомбам и узким проулкам, будто бы его ари точно знало, где свернуть, чтобы какое-то время не встречать на своём пути ни единого живого существа. Он был сосредоточен. Чтобы не оставлять следов, приходилось приложить немало усилий. А следов оставлять было никак нельзя. Во всяком случае, не сейчас, не на пути к своим. Слишком опасно.
Ки двигалась молча, по-началу слегка опираясь о своего спасителя. Потом, когда за чуть пришло в себя, уже сама. Её лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, а взгляд оставался холодным и отстранённым. Даже когда из очередного невзрачного переулка они вывернули на шумную рыночную площадь, и её ари буквально оглушило бурлящей толпой. Мешанина из звуков и запахов, света, цветных флажков и бумажных фонариков, еды, шёлка, традиционных сандалий и шума, шума заари, не привыкших закрывать своё ари от посторонних. Они скользили вдоль торговых рядов, намеренно теряясь среди чужих тирэниэлей. Ещё глубже, через самое сердце этого кишащего жизнью муравейника и дальше, к такому же узкому проулку как тот, через который они попали сюда.
Наконец, добравшись до глухих катакомб, в которых обосновалась одна из ячеек подполья, Гохан быстро и тихо переговорил о чём-то с кем-то из местных амана-зэро, кивнул Ки на крохотную комнатку с соломенной лежанкой и тазом воды, и ушёл. Только упав на лежанку и убедившись, что никто не спешит к ней подойти, Кирэнниэль позволила своему за проронить несколько слёз. Потом её забрал сон. Долгий сон без сновидений.
Ки некоторое время не открывала глаза. Боялась снова увидеть вокруг себя стены камеры изолятора А. Но запах только что сваренного нацке и спокойствие ари вселяли надежду, что стрельба в изоляторе и пробежка по всей Кора-Сон-Ха действительно были, а не приснились.
Осмотревшись по сторонам, Ки обнаружила источник аромата. Миска, полная белого как облако нацке, от которого ещё шёл пар, стояла прямо рядом с лежанкой. Сакаридка взялась за палочки и поняла, что её пальцы не могут их удержать. Тихо выругалась по-вердольски, отложила их в сторону и стала отправлять в рот горячие липкие комочки руками. Дело пошло чуть лучше.
Когда тарелка опустела, пришло осознание: надо было двигаться дальше. Оставаться в столице Умагирэ было опасно не только для неё, но и для заари, которые её укрывали. Ки откинулась на подушку (подушку! когда вообще последний раз она спала на подушке?). Пара минут на то, чтобы собраться с силами, потом выдвигаться. Хорошо, если у местных найдётся хотя бы пистолет, который они смогут ей дать. С этими мыслями Ки попыталась подняться, но за отказалось слушаться. Усталость и напряжение последних пары недель наконец взяли своё. Все те силы, которые ушли у Кирэнниэль на то, чтобы держать лицо и блокировать своё ари, выжали её до предела.
Миа, женщина-заари, занятая на кухне чисткой кана, в котором варили нацке, почувствовав, что сакаридка проснулась, отложила щётку и вошла в её комнату. Ки уже почти уснула вновь, когда Миа подошла к ней, отставила опустевшую тарелку и начала осторожно омывать её лицо и тело мягким полотенцем, пропитанным тёплым отваром каких-то незнакомых Ки трав, аккуратно бинтуя уже начавшие заживать раны и переодевая её в чистую одежду. Ки не сопротивлялась, с благодарностью принимая всё, что с ней происходило.
Ройдан, Харидан, Морико, Гви, Рунь, Кидэ, Рие... Что происходило с ними сейчас? Живы ли они? Ки не знала. Она бросила свою ро. Она не понимала, что говорить масту Сама, когда увидит её. Как объяснить свои действия. Это сумбурное, необдуманное решение, которое скорее всего не привело ни к какому результату. Они, конечно, порвали тирэниэли. Она сама закрылась от них, как только чоппер набрал высоту. И спасали из плена не Ки, а информацию, которая ни в коем случае не должна была достаться врагу. Ки не строила иллюзий по этому поводу. Она была солдатом и прекрасно отдавала себе отчёт о том, что имеет значение на войне. Только тонкая, едва уловимая нить, единственная оставшаяся, единственная, которую она не смогла разорвать, её слабость. И не только её, судя по тому, что её ари чувствовало эту связь до сих пор. Только эта ниточка заставляла её чувствовать себя не оружием, не ценным ресурсом, а живой заари. Живой. И нужной, нужной этому отчаянному нацкеянину. Ки не знала, удастся ли ей увидеть его ещё хоть раз. Но её ари очень хотело этого. Просто снова воевать с Камэ плечом к плечу. Просто снова чувствовать, что её спина надёжно прикрыта. Отчего-то она была уверена, что почувствовала бы, если бы он совершил Переход. А значит его за было ещё живо. И это было важно. Не менее важно, чем информация, которую она сумела сберечь от врага. И значит ей надо было его найти.
Кора-сон-Ха. Изолятор А.
читать дальше
Решила собрать все фрагменты мастерских отчётов, где упоминается Ки, в один пост. Вероятно, буду дополнять. Вероятно, в том числе и своими зарисовками о ней.
Тяжело же будет выбирать сторону, когда Ки восстановится и доберётся до своего ксо, а Хэй будет продолжать командование своим взводом.
---
"Дельта Восемь Ромео Пять, подлетное время: пять минут..."
Лейтенант Дарсент обрачивается и показывает бортстрелку растопыренную пятерню. Бортстрелок нервно кивает и снова сосредотачивает всё своё внимание на пленной заари. Он держит её на прицеле пистолета, в полоборота - чтобы не вырвала, и разглядывает её неподвижное лицо. Когда они поднялись на двадцать-тридцать метров над Ларри, она перестала пытаться выпрыгнуть из "дука", её лицо одеревенело, она замерла в углу и сидела, как кукла, безо всякого движения, отрешенная, как будто какая-то часть её осталась там - внизу, в джунглях проклятого Единым "Дичланда". Она смотрит куда-то в сторону и даже не мигает. Как мертвая. Но бортстрелок хорошо знает, что она живая, еще как живая: её еле впихнули сюда - столько силищи в этой мелкой сепаратистке.
"Ничего, - думает бортстрелок, - Главное продержаться ещё пять минут. Даже меньше. Мы прилетим, ее возьмут под ручки парни из "ЭмПэ" и всё! Всё, сэр! Больше это не будет моей проблемой. Главное - продержаться..."
"Красный Пятнадцать, с супаном всё в порядке? Прием." - спрашивает внезапно рация. Лейтенант Дарсент смотрит удивленно на второго пилота, тот тоже ничего не понимает. "Дельта Восемь Ромео Пять, куда ей деться-то? Сидит, притихла, кажется. Прием." "Красный Пятнадцать, по прилёту сдадите супана косоухим. Они уже на взлётке. Приём." "Не понял, Дельта-Ромео. А как же протокол и процедура? Приём." "Выполняйте, Красный Пятнадцать! Это особый случай, бумаги уже есть. Приём." Лейтенант Дарсент секунду медлит. "Дельта Восемь Ромео Пять, вас понял. Сдам супана косоухим..."
"Что за херня, сэр?" - спрашивает второй пилот, но лейтенант только пожимает плечами. "Не наше дело, Джонни..."
На земле и впрямь их уже ждут. Машина, четверо малорослых молодцов в красных беретах и двое главных: один в пестрой от наград военной куртке, второй в штатском, в темных очках, зализанный. "Под нас косит," - недобро думает бортстрелок, когда ему жмут руку. Косоухие улыбаются и много говорят "Окей". Экипаж пятнадцатой машины угрюмо смотрит, как сепаратистку заталкивают в джип. Она не сопротивляется.
"Как думаете, сэр, зря мы её им отдали?" - немного позже спрашивает у лейтенанта второй пилот Джонни. "Они и так все там оказываются. У них. Так что я не переживаю. В конце концов, мы здесь гости, Джонни, и должны играть по их правилам."
4-я среда Марта 1677.
Республика Ор-им-Далан.
Кора-сон-Ха.
Изолятор А.
21:29
читать дальше
4-й четверг Марта 1677.
Где-то на границе Ор-им-Далана и Ор-Ватэ.
Передвижной штаб "Сакара Нэдо".
06:15
читать дальше
4-я пятница Марта 1677.
Республика Ор-им-Далан.
Кодзаро-До, округ Ахаи, провинция Умагирэ.
23:57
читать дальше
Воскресенье Марта 1677 (спустя две недели)
Кора-сон-Ха, провинция Умагирэ.
Изолятор А.
читать дальше
Они шли тихо и быстро. Гохан вёл её по катакомбам и узким проулкам, будто бы его ари точно знало, где свернуть, чтобы какое-то время не встречать на своём пути ни единого живого существа. Он был сосредоточен. Чтобы не оставлять следов, приходилось приложить немало усилий. А следов оставлять было никак нельзя. Во всяком случае, не сейчас, не на пути к своим. Слишком опасно.
Ки двигалась молча, по-началу слегка опираясь о своего спасителя. Потом, когда за чуть пришло в себя, уже сама. Её лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, а взгляд оставался холодным и отстранённым. Даже когда из очередного невзрачного переулка они вывернули на шумную рыночную площадь, и её ари буквально оглушило бурлящей толпой. Мешанина из звуков и запахов, света, цветных флажков и бумажных фонариков, еды, шёлка, традиционных сандалий и шума, шума заари, не привыкших закрывать своё ари от посторонних. Они скользили вдоль торговых рядов, намеренно теряясь среди чужих тирэниэлей. Ещё глубже, через самое сердце этого кишащего жизнью муравейника и дальше, к такому же узкому проулку как тот, через который они попали сюда.
Наконец, добравшись до глухих катакомб, в которых обосновалась одна из ячеек подполья, Гохан быстро и тихо переговорил о чём-то с кем-то из местных амана-зэро, кивнул Ки на крохотную комнатку с соломенной лежанкой и тазом воды, и ушёл. Только упав на лежанку и убедившись, что никто не спешит к ней подойти, Кирэнниэль позволила своему за проронить несколько слёз. Потом её забрал сон. Долгий сон без сновидений.
Ки некоторое время не открывала глаза. Боялась снова увидеть вокруг себя стены камеры изолятора А. Но запах только что сваренного нацке и спокойствие ари вселяли надежду, что стрельба в изоляторе и пробежка по всей Кора-Сон-Ха действительно были, а не приснились.
Осмотревшись по сторонам, Ки обнаружила источник аромата. Миска, полная белого как облако нацке, от которого ещё шёл пар, стояла прямо рядом с лежанкой. Сакаридка взялась за палочки и поняла, что её пальцы не могут их удержать. Тихо выругалась по-вердольски, отложила их в сторону и стала отправлять в рот горячие липкие комочки руками. Дело пошло чуть лучше.
Когда тарелка опустела, пришло осознание: надо было двигаться дальше. Оставаться в столице Умагирэ было опасно не только для неё, но и для заари, которые её укрывали. Ки откинулась на подушку (подушку! когда вообще последний раз она спала на подушке?). Пара минут на то, чтобы собраться с силами, потом выдвигаться. Хорошо, если у местных найдётся хотя бы пистолет, который они смогут ей дать. С этими мыслями Ки попыталась подняться, но за отказалось слушаться. Усталость и напряжение последних пары недель наконец взяли своё. Все те силы, которые ушли у Кирэнниэль на то, чтобы держать лицо и блокировать своё ари, выжали её до предела.
Миа, женщина-заари, занятая на кухне чисткой кана, в котором варили нацке, почувствовав, что сакаридка проснулась, отложила щётку и вошла в её комнату. Ки уже почти уснула вновь, когда Миа подошла к ней, отставила опустевшую тарелку и начала осторожно омывать её лицо и тело мягким полотенцем, пропитанным тёплым отваром каких-то незнакомых Ки трав, аккуратно бинтуя уже начавшие заживать раны и переодевая её в чистую одежду. Ки не сопротивлялась, с благодарностью принимая всё, что с ней происходило.
Ройдан, Харидан, Морико, Гви, Рунь, Кидэ, Рие... Что происходило с ними сейчас? Живы ли они? Ки не знала. Она бросила свою ро. Она не понимала, что говорить масту Сама, когда увидит её. Как объяснить свои действия. Это сумбурное, необдуманное решение, которое скорее всего не привело ни к какому результату. Они, конечно, порвали тирэниэли. Она сама закрылась от них, как только чоппер набрал высоту. И спасали из плена не Ки, а информацию, которая ни в коем случае не должна была достаться врагу. Ки не строила иллюзий по этому поводу. Она была солдатом и прекрасно отдавала себе отчёт о том, что имеет значение на войне. Только тонкая, едва уловимая нить, единственная оставшаяся, единственная, которую она не смогла разорвать, её слабость. И не только её, судя по тому, что её ари чувствовало эту связь до сих пор. Только эта ниточка заставляла её чувствовать себя не оружием, не ценным ресурсом, а живой заари. Живой. И нужной, нужной этому отчаянному нацкеянину. Ки не знала, удастся ли ей увидеть его ещё хоть раз. Но её ари очень хотело этого. Просто снова воевать с Камэ плечом к плечу. Просто снова чувствовать, что её спина надёжно прикрыта. Отчего-то она была уверена, что почувствовала бы, если бы он совершил Переход. А значит его за было ещё живо. И это было важно. Не менее важно, чем информация, которую она сумела сберечь от врага. И значит ей надо было его найти.
Кора-сон-Ха. Изолятор А.
читать дальше
29.08.2017 в 15:13
29.08.2017 в 19:08