В Москву возвращаюсь в понедельник днём. И надо как-то почти мгновенно включиться в Далан и Великую Войну. А я в этом году даже привод в руки не брала, радостно пропустив все до единой тренировки.

На Далане в этом году у меня вместо привычных партизан-фанатиков непонятные мне рейнджеры, и я не успеваю отформатировать диск в своей голове, залив на него мировосприятие южан. Зато дома лежит комплект формы "Жёлтой роты" Айро-Кофу, а невероятнейший Волк полон решимости снарядить меня "специальной рейнджерской винтовкой" (кажется она в полтора раза тяжелее моего лёгонького цимовского калаша), посчитал, сколько мне брать гранат, и дал ценных советов, что брать с собой. Рейнджеры живут в деревне, спят в хижинах и едят деревенскую еду. После двух сезонов на голодном движке с ночёвками в гамаках, не снимая берцы и в обнимку с винтовкой, это кажется дикостью.

К Великой Войне нужно прочитать такую тьму материалов и вложить в свою голову совершенно незнакомый культурный контекст, что хочется рыдать от ужаса. Но, кажется, у меня всё-таки будет мой сюжет "Изгоя-Один", ради которого всё затевалось. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Сквозь пелену паники вырисовывается визуальный образ. Но если на Далане в прошлом году после долгих мучений я смогла поймать образ самуры Кирэнниэль, то за что уцепиться и как воплотить свою Руфь на Великой Войне – пока не ясно. Ясно, что одежда должна быть в пыли и заплатах, а на руках и лице должны быть шрамы. И белые стриженые волосы надо будет прятать под тряпку.