Добралась до ассоциаций от Ниниуса.

Чай
Если бы мне не нужно было думать о том, на что жить, я бы работала с чаем бесплатно и сама была бы готова доплачивать, лишь бы только заваривать, больше и ещё больше. Говорят, тех, кто увлекается чаем, можно разделить на две категории: кто собирает коллекцию чая и кто собирает коллекцию посуды. Я определённо отношусь ко второму типу. А чай предпочитаю не копить, а покупать буквально на одну заварку, чтобы больше попробовать чего-то нового. И долго он у меня обычно не залёживается. Тем не менее, дома у нас чай занимает целую полку стеллажа (хотя чайная утварь, для сравнения, не умещается и на двух).
Предпочитаю светлые улуны любым другим сортам, и тайваньцев фуцзяньцам. Хотя есть вот, например, любовь моя северофуцзяньская Ци Лань, или вот из зелёных нежный-нежный Ань Цзи Бай Ча, Мэн Дин Гань Лу с отчётливо земляничным послевкусием, всем знакомые Тыквенные Семечки. Из красных готова продать душу за хорошие и вкусные Цзинь Чжэни и никогда не откажусь от качественного Сяо Чжуна.
Кого-то, возможно, удивит, но периодически под настроение люблю кантатовские чаи с добавками, дома обязательно стоит пара пакетиков с разными чайно-цветочно-фруктовыми купажами.
В общем, про чай могу бесконечно.

"Главное - целиться в голову зомби" - пела Йовин холодным мартом (или тёплым декабрём?) в Дредноуте, когда от него до трёх вокзалов было десять минут пешком, а от трёх вокзалов за пятнадцать минут можно было дойти до замечательной квартиры в Сокольниках. В моей жизни уже какое-то время назад случилась Нина, но пока ещё не случился бар "Под Мухой". Мы много пили, в том числе - имбирный эль, который я помню до сих пор, и хотя этот эль я помню не самыми добрыми словами, всё равно с ласковой ностальгией по тем временам. И потом ещё, после закрытия, с барменами. Утопали в сугробах, прощались на вокзалах, и очень не хотелось уезжать из Москвы уже тогда.
Впереди был какой-то по счёту ПМ, позади - какой-то по счёту ЦН, а Реда попросила нас взять для неё автограф у Йо. Мы очень стеснялись и одновременно с этим непотребно ржали над собой, а потом попросили Чеширского. Саша взял фирменный дредноутовский листочек и протянул Йовин, а она, недолго думая, написала на нём не какую-нибудь, а именно эту строчку именно из этой песни.

Шиповник
Шиповник растёт на Балтийской косе. Прямо на дюнах, посреди морей из песка. Он стелется низенькими кустиками, и его много. Очень много. Очень-очень много. Раньше я не знала, что он бывает такой. Видела только огромные кусты, и они меня никогда не вдохновляли. А тут вот - волшебный.

Длинные пальцы - это пальцы Эрика Сэлвина, человека без имени, без лица и без места. Именно его руки, обхватывающие очередную кружку с кофе, я представляю, глядя на это словосочетание. Вообще удивительно, никогда раньше чужие персонажи не поселялись в моём сердце так глубоко и прочно, как этот загадочный волшебник.
Но это уже больше моя ассоциация на эту ассоциацию, и та ассоциация, которую я бы выдала Нине (:

Калининградское море - это то, что навсегда остаётся с тобой, если ты побывал там хоть однажды. Оно живое, и именно такое, что применительно к нему слово "стихия" не звучит пошло или пафосно. Оно настоящее. Оно как есть. Честное - вот, как можно описать его одним словом. Я бывала в Калининграде и летом, под жарким солнцем, и весной, когда всё такое яркое, что слепит глаза. Зимой, когда область укрыта снегом, как одеялом, и осенью, когда на старые мостовые падают рыжие листья и мелкие частые капли дождя. И всегда самым важным и первостепенным было море. Светлогорск, Кранц, Янтарный, Балтийская коса. Везде очень разное, но всегда очень настоящее и честное. Моё море там.