На концерт Тикки мы опаздываем на сорок минут. Я радуюсь, что это не концерт на конвенте, который длится час. И радуюсь, что вообще на него попала. "Край Света" набит битком, и мы оказываемся в проходе между тем залом, где концерт, и тем, где барная стойка. Мы - это я, Рожка в оранжевом шерстяном лоохи и прекрасная Лисица - треть нашей окультной команды при самых хороших раскладах. И я уже люблю нашу команду, хотя некоторых ещё даже ни разу не видела. Но Тикки поёт тихо, для того, чтобы слышать, нужно оторваться от своих мыслей и слушать, слушать, не только ушами, но и глазами, и кожей, и мыслями.
Если что-то и можно пить под песни Тикки, то это сладкую медовуху или яблочный сидр. Если что-то и можно грызть под её песни, то исключительно яблоки. Но яблок у нас нет, поэтому у меня в руках бокал с медовухой, а Рожкин бокал полон сидра.
Я никогда не видела столько любви и добра, идущих со сцены. Эта любовь наполняет зал, поднимается выше, выше, резонирует с ударами сердца.
В перерыве мы рассказываем Лисе про уральские ролевые игры и заманиваем поехать на "Школу в Кармартене". И глядя на неё, верится, что она доедет.
А потом Тикки начинает петь, а Рожка шепчет мне: "Это гениальная песня, слушай текст!" И такой радости узнавания от песни у меня не было чёрти сколько. А Рожка смотрит на меня хитро и кивает, когда я смеюсь, вытаращив глаза от удивления.

Ты лучше всех печёшь шарлотку и готовишь уют,
Ты вполне достойна счастья, только где ж его дают?
На нашу долю отмороженные боги соберут соль и мелкий снег...

И я понимаю, что знаю удивительно мало песен Тикки. И мне становится страшно от того, что она может не спеть песню про самое главное. Но она поёт.
На Авалоне знают толк в изготовлении счастья.
И тогда выдыхаешь окончательно. Лёгкий, просветлённый и радостный выходишь в ночной город. Смеёшься о чём-то по пути на остановку и едешь по верху, а не под землёй.