Комментарии (3)
09:10
виртуальные портреты
А вот здесь раздают виртуальные портреты.
Поймала себя вчера на мысли, что мне интересно узнать, что можно рассказать обо мне по моему дневнику. Теперь, кажется, появился шанс понять.
Ну что ж, посмотрим.
Поймала себя вчера на мысли, что мне интересно узнать, что можно рассказать обо мне по моему дневнику. Теперь, кажется, появился шанс понять.
Ну что ж, посмотрим.
А это - Максу. "Он сильно изменился с тех пор, как ушёл под радар", ага.
...Рассказывают, что у него не одна жизнь, а три,
Говорят, что он совершенно пустой внутри.
Никто не видел, что бы он отвечал ударом на удар,
Он сильно изменился с тех пор, как повернулся и ушел под радар.
А ты записан в GPS, теперь беги - не беги,
Черные птицы будут сужать над тобой круги,
По радио будут петь, что любовь - кольцо.
Огонь печей Вавилона опаляет твое лицо...
...Рассказывают, что у него не одна жизнь, а три,
Говорят, что он совершенно пустой внутри.
Никто не видел, что бы он отвечал ударом на удар,
Он сильно изменился с тех пор, как повернулся и ушел под радар.
А ты записан в GPS, теперь беги - не беги,
Черные птицы будут сужать над тобой круги,
По радио будут петь, что любовь - кольцо.
Огонь печей Вавилона опаляет твое лицо...
Меня переполняет тепло и любовь ко всем окружающим меня людям. Столько тепла и любви, сколько может быть в человеке, который осознал, что его любят также сильно, как любит он. Это большая-большая любовь, и она внутри меня обнимает всех своими руками, всех до единого. И эта любовь сопровождается какой-то бесконечной нежностью, спокойной и тягучей, как мёд. Вот уже несколько дней как я живу с оперативной памятью не больше десяти минут, и каждый момент моей жизни - лучший из всех вариантов, что могло бы со мной произойти. Я живу. Каждую секунду. По ощущениям это чем-то напоминает нерождённую улыбку, с одной лишь разницей - улыбаются не уголки губ, а всё тело.
Это лучший День Рождения за последние несколько лет. Честное слово.
Спасибо. За ваши слова, за подарки (в особенности за привод, да, всем причастным), за присутствие.
За то, что вы есть.
Это счастье.
Это лучший День Рождения за последние несколько лет. Честное слово.
Спасибо. За ваши слова, за подарки (в особенности за привод, да, всем причастным), за присутствие.
За то, что вы есть.
Это счастье.
Комментарии (8)
17:49
днерожденческое
А 6го февраля где-нибудь часов с четырёх и до вечера я буду сидеть в Мыслителе.
Туда можно будет прийти, поздравить меня с Днём Рождения, пообщать и даже, если хотите, что-нибудь мне подарить.
Единственное, что хотелось бы добавить: это, конечно, печально, но я бедный студент, поэтому предлагаю каждому платить за себя самостоятельно.
На всякий случай пишу:
Что мне лучше дарить, можно посмотреть здесь. Это список того, что мне действительно нужно для счастья (:
Что мне не нужно дарить ни при каких обстоятельствах, так это мягкие игрушки и парфюм. Первых считаю пылесборниками, последнее предпочитаю выбирать сама.
А ещё я всегда рада герберам и ирисам. Нет, вы не представляете, насколько я им рада. Да, если хотите, можете воспринимать это как намёк -))
Туда можно будет прийти, поздравить меня с Днём Рождения, пообщать и даже, если хотите, что-нибудь мне подарить.
Единственное, что хотелось бы добавить: это, конечно, печально, но я бедный студент, поэтому предлагаю каждому платить за себя самостоятельно.
На всякий случай пишу:
Что мне лучше дарить, можно посмотреть здесь. Это список того, что мне действительно нужно для счастья (:
Что мне не нужно дарить ни при каких обстоятельствах, так это мягкие игрушки и парфюм. Первых считаю пылесборниками, последнее предпочитаю выбирать сама.
А ещё я всегда рада герберам и ирисам. Нет, вы не представляете, насколько я им рада. Да, если хотите, можете воспринимать это как намёк -))
Комментарии (1)
17:17
пока у всех фраевка...
Есть что-то задорное в том, чтобы не ехать на игру, на которую едут практически все вокруг. Возвращаешься ты вечером домой, открываешь дверь, а в углу совершенно разорённой кухни сидит Редфайер. Оглядываешь бедлам: гору посуды в раковине, грязную плиту, заваленную сковородками, бумагу с карандашами, раскиданными по полу... Вздыхаешь и обречённо спрашиваешь:
- Они уже уехали, да?..
Тебе в ответ понимающе кивают.
- То есть это всё оставили нам?
Редфайер отрывается от ноутбука:
- Ну... Это не всё, я половину уже разгрёб. Было в два раза больше.
- Аа...
Проходишь, садишься на свободную табуретку и замечаешь банку со странной жидкостью, косишься на неё опасливо:
- А что это?
- Это то, что нам оставила Тина. Мы можем этим набухаться. Правда тут очень мало, поэтому у нас не получится...
Можно решить набухаться персонажно. Пойти в магазин за тушёнкой и дешёвым коньяком, долго выбирать между абсентом и водкой "Калашников", но купить в результате всё-таки дешёвый коньяк и две банки тушёнки. Прийти домой, закутаться в камуфляжные спальники, открыть коньяк и так и не придумать, какими персонажами напиваться. Но трепаться за жизнь и за какие-то такие простые истины, на которые у тебя (читай: меня) обычно стоят блоки. Биться в истерике уткнувшись головой в колени, молоть чепуху и озвучивать все мысли, приходящие в голову. Слушать пуленепробиваемую Редфайер и соглашаться с ней во всём.
А утром полдня не влезать из-под одеяла, потому что народ, уезжая на игру, оставил открытой нараспашку форточку. Потом домывать посуду, подметать, протирать стол, ужинать пюре с сардельками и придумывать, что готовить на завтрак. И всё это в таком спокойствии и тишине, что становится очень расслабленно и хорошо. Есть что-то задорное в том, чтоб не ездить на игры.
В моём дневнике в последнее время слишком много Редфайер. Да, это так. Если честно, я очень этому рада.
- Они уже уехали, да?..
Тебе в ответ понимающе кивают.
- То есть это всё оставили нам?
Редфайер отрывается от ноутбука:
- Ну... Это не всё, я половину уже разгрёб. Было в два раза больше.
- Аа...
Проходишь, садишься на свободную табуретку и замечаешь банку со странной жидкостью, косишься на неё опасливо:
- А что это?
- Это то, что нам оставила Тина. Мы можем этим набухаться. Правда тут очень мало, поэтому у нас не получится...
Можно решить набухаться персонажно. Пойти в магазин за тушёнкой и дешёвым коньяком, долго выбирать между абсентом и водкой "Калашников", но купить в результате всё-таки дешёвый коньяк и две банки тушёнки. Прийти домой, закутаться в камуфляжные спальники, открыть коньяк и так и не придумать, какими персонажами напиваться. Но трепаться за жизнь и за какие-то такие простые истины, на которые у тебя (читай: меня) обычно стоят блоки. Биться в истерике уткнувшись головой в колени, молоть чепуху и озвучивать все мысли, приходящие в голову. Слушать пуленепробиваемую Редфайер и соглашаться с ней во всём.
А утром полдня не влезать из-под одеяла, потому что народ, уезжая на игру, оставил открытой нараспашку форточку. Потом домывать посуду, подметать, протирать стол, ужинать пюре с сардельками и придумывать, что готовить на завтрак. И всё это в таком спокойствии и тишине, что становится очень расслабленно и хорошо. Есть что-то задорное в том, чтоб не ездить на игры.
В моём дневнике в последнее время слишком много Редфайер. Да, это так. Если честно, я очень этому рада.
Комментарии (1)
Я могу понять, когда мне раз в несколько месяцев снятся падающие самолёты. Они пролетают низко-низко над моей головой, теряются за деревьями, а потом я вижу огороженную территорию, машины скорой помощи, куски металла.
Но когда мне снится огромная взрывающаяся бомба...
Мы едем по трассе, вокруг - пробки, а она вот-вот должна взорваться, мы нервничаем, торопимся, я кусаю губы до крови, чтобы не паниковать. Мы проезжаем её, впереди мост, который она и должна взорвать, а нам всего лишь нужно через него проехать, и мы в безопасности. Но мы не успеваем. Она взрывается, когда мы едва доезжаем до середины моста. Кто "мы"? Не помню, да это уже и не важно. Важно, что мы не успели. А ехали - домой.
Если сосредоточиться, можно вспомнить, кто был во сне и что было домом. Тогда я понимаю, это полуперсонажный бред. Страшная сказка с грустным концом. Когда-нибудь я её расскажу.
Но когда мне снится огромная взрывающаяся бомба...
Мы едем по трассе, вокруг - пробки, а она вот-вот должна взорваться, мы нервничаем, торопимся, я кусаю губы до крови, чтобы не паниковать. Мы проезжаем её, впереди мост, который она и должна взорвать, а нам всего лишь нужно через него проехать, и мы в безопасности. Но мы не успеваем. Она взрывается, когда мы едва доезжаем до середины моста. Кто "мы"? Не помню, да это уже и не важно. Важно, что мы не успели. А ехали - домой.
Если сосредоточиться, можно вспомнить, кто был во сне и что было домом. Тогда я понимаю, это полуперсонажный бред. Страшная сказка с грустным концом. Когда-нибудь я её расскажу.
Комментарии (1)
Самое страшное - это понять, что внутри ничего не меняется.
Когда-нибудь, когда я окончательно потеряюсь в чужих интонациях и жестах, заблужусь в историях персонажей, рассыплюсь по улицам и квартирам знакомых мне городов, когда я окончательно забуду, кто я, я подойду к тебе и спрошу: "Расскажи мне обо мне? Мне кажется, от меня ничего не остаётся, во мне уже почти нет ни капли своего, только пришедшее извне" И ты расскажешь, обязательно расскажешь мне о том, что считаешь настоящим. Ты придумаешь полсотни черт, а может быть, даже больше. И каждая из них будет исключительно моей, ничьей другой. Будут и жесты, и интонации, будут дурацкие слова-сорняки, какое-нибудь особенное построение фраз, будет глубоко внутреннее, такое, что стараешься обычно не показывать, какие-нибудь особенности поведения будут вкупе с исключительно моими чертами характера. Ты расскажешь всё это на одном дыхании, вот так запросто. Но не сейчас, прошу тебя, только когда я захочу сама.
Сейчас ещё рано, я ещё помню, что во мне нет ничего кроме трусости.
Ты думаешь, что чтобы уехать, нужна смелость? Нет, по крайней мере не в моём случае. Ты же знаешь, люди делятся на тех, кто уезжает, и тех, кто остаётся. Так вот, оставаться страшнее. Ты стоишь на платформе, сглатываешь ком в горле, говоришь какие-то бессмысленные слова, мол, не забывай, пиши, потом машешь удаляющемуся вагону и бездумно идёшь домой, пытаясь понять, как дальше? А потом уезжает ещё кто-то. И ещё. Ты остаёшься.
Я струсила в какой-то момент, не помню точно, когда. Меня просто не хватило. Я поняла, что если не уеду я, это не прекратится, я навсегда останусь стоять на платформе и старательно улыбаться, желать удачи. Я уехала. В этом не было ни капли смелости. Теперь я расплачиваюсь за это каждым приездом, теперь меня уже нет тут и ещё нет там. Я просто нигде с тем же ничем внутри.
Но основная плата всё ещё впереди. Я могу вернуться, а могу остаться, да, именно то страшное "остаться", сменились условия, суть осталась прежней. И что бы я ни выбрала, я ошибусь. Здесь нет правильного ответа. Здесь выбор между "жалеть о несбывшемся" и "жалеть о потерянном".
Зато я знаю, что будет через два с половиной года. Мы будем руководствоваться голым рационализмом. Видишь? Я уже придумала себе оправдание. "Я здесь, потому что это лучше с такой, такой и такой сторон"
Ни слова о чувствах. Ни слова.
Когда-нибудь, когда я окончательно потеряюсь в чужих интонациях и жестах, заблужусь в историях персонажей, рассыплюсь по улицам и квартирам знакомых мне городов, когда я окончательно забуду, кто я, я подойду к тебе и спрошу: "Расскажи мне обо мне? Мне кажется, от меня ничего не остаётся, во мне уже почти нет ни капли своего, только пришедшее извне" И ты расскажешь, обязательно расскажешь мне о том, что считаешь настоящим. Ты придумаешь полсотни черт, а может быть, даже больше. И каждая из них будет исключительно моей, ничьей другой. Будут и жесты, и интонации, будут дурацкие слова-сорняки, какое-нибудь особенное построение фраз, будет глубоко внутреннее, такое, что стараешься обычно не показывать, какие-нибудь особенности поведения будут вкупе с исключительно моими чертами характера. Ты расскажешь всё это на одном дыхании, вот так запросто. Но не сейчас, прошу тебя, только когда я захочу сама.
Сейчас ещё рано, я ещё помню, что во мне нет ничего кроме трусости.
Ты думаешь, что чтобы уехать, нужна смелость? Нет, по крайней мере не в моём случае. Ты же знаешь, люди делятся на тех, кто уезжает, и тех, кто остаётся. Так вот, оставаться страшнее. Ты стоишь на платформе, сглатываешь ком в горле, говоришь какие-то бессмысленные слова, мол, не забывай, пиши, потом машешь удаляющемуся вагону и бездумно идёшь домой, пытаясь понять, как дальше? А потом уезжает ещё кто-то. И ещё. Ты остаёшься.
Я струсила в какой-то момент, не помню точно, когда. Меня просто не хватило. Я поняла, что если не уеду я, это не прекратится, я навсегда останусь стоять на платформе и старательно улыбаться, желать удачи. Я уехала. В этом не было ни капли смелости. Теперь я расплачиваюсь за это каждым приездом, теперь меня уже нет тут и ещё нет там. Я просто нигде с тем же ничем внутри.
Но основная плата всё ещё впереди. Я могу вернуться, а могу остаться, да, именно то страшное "остаться", сменились условия, суть осталась прежней. И что бы я ни выбрала, я ошибусь. Здесь нет правильного ответа. Здесь выбор между "жалеть о несбывшемся" и "жалеть о потерянном".
Зато я знаю, что будет через два с половиной года. Мы будем руководствоваться голым рационализмом. Видишь? Я уже придумала себе оправдание. "Я здесь, потому что это лучше с такой, такой и такой сторон"
Ни слова о чувствах. Ни слова.
- Детка, ты там у меня не мёрзнешь?
- Нет, мам, я надеваю на себя кучу одежды и... И не мёрзну.
- А, то есть ты просто не вылезаешь из-под одеяла, да?
- Ну... Да.
- И стоило ли так далеко ехать, чтобы не вылезать из-под одеяла?
- Стоило. Ты думаешь, я тут одна такая? Нас тут много пододеяльных.
У мамы сегодня День Рождения, ей 38. За эти 38 лет она успела родить меня, трижды развестись, четырежды выйти замуж, слазить на недостроенную телебашню (что является моей персональной гордостью), позаниматься скалолазанием и (в школе) фехтованием, поучиться на матмехе, соцфаке и юрфаке, изъездить всю Европу, пожить в Чили, пару раз переехать в Москву, съездить в Кёниг на лето и остаться там жить насовсем, написать кучу прекрасных стихов, нарисовать несколько живописных натюрмортов, познакомиться с разными интересными и известными людьми и ещё столько всего, что перечислять устанешь.
Моя мама - водолей, каких поискать, и крутой литературный редактор. Она прекрасна.
- Нет, мам, я надеваю на себя кучу одежды и... И не мёрзну.
- А, то есть ты просто не вылезаешь из-под одеяла, да?
- Ну... Да.
- И стоило ли так далеко ехать, чтобы не вылезать из-под одеяла?
- Стоило. Ты думаешь, я тут одна такая? Нас тут много пододеяльных.
У мамы сегодня День Рождения, ей 38. За эти 38 лет она успела родить меня, трижды развестись, четырежды выйти замуж, слазить на недостроенную телебашню (что является моей персональной гордостью), позаниматься скалолазанием и (в школе) фехтованием, поучиться на матмехе, соцфаке и юрфаке, изъездить всю Европу, пожить в Чили, пару раз переехать в Москву, съездить в Кёниг на лето и остаться там жить насовсем, написать кучу прекрасных стихов, нарисовать несколько живописных натюрмортов, познакомиться с разными интересными и известными людьми и ещё столько всего, что перечислять устанешь.
Моя мама - водолей, каких поискать, и крутой литературный редактор. Она прекрасна.
- И ведь я только сейчас понимаю, что это было самое настоящее крапивинское детство. Тогда не понимала...
- Тогда мы все были настоящими.
- "И теперь как настоящие, в этом-то, дружок, и засада"
- Теперь уже не всегда.
- Зря.
- Не во всём настоящие.
Помолчали.
- Насморк вот какой-то дурацкий, ненастоящий совершенно.
Здесь так холодно, что я кутаюсь в камуфляжный плед, привезённый мной же для Редфайер, а чай успевает остыть ещё до середины кружки.
Здесь мой голос разума, воплощение адекватности. И я вся обращаюсь в слух, жадно ловлю каждое слово и каждую эмоцию, читаю по лицам и интонациям, стараюсь запомнить наизусть каждый разговор. Потому что всё это невообразимо ценно и любимо. Это не описать словами, честное слово, всё то, что я чувствую. И никогда нельзя было описать. Что-то такое тонкое и серебряное, звенящее. Проронишь неверное слово - и разобьёшь. Что-то, чем всегда дорожишь и безумно боишься потерять. Как раз тот вариант, когда достаточно лишь интонации для мгновенной перемены своего решения - может быть, так понятнее.
И, может, это всё можно было бы сказать вслух, и, более того, стоило бы так и сделать, но боишься, опять же, как же можно. И утыкаешься в плечо, и в тайне надеешься, что поймут без всяких слов.
- Тогда мы все были настоящими.
- "И теперь как настоящие, в этом-то, дружок, и засада"
- Теперь уже не всегда.
- Зря.
- Не во всём настоящие.
Помолчали.
- Насморк вот какой-то дурацкий, ненастоящий совершенно.
Здесь так холодно, что я кутаюсь в камуфляжный плед, привезённый мной же для Редфайер, а чай успевает остыть ещё до середины кружки.
Здесь мой голос разума, воплощение адекватности. И я вся обращаюсь в слух, жадно ловлю каждое слово и каждую эмоцию, читаю по лицам и интонациям, стараюсь запомнить наизусть каждый разговор. Потому что всё это невообразимо ценно и любимо. Это не описать словами, честное слово, всё то, что я чувствую. И никогда нельзя было описать. Что-то такое тонкое и серебряное, звенящее. Проронишь неверное слово - и разобьёшь. Что-то, чем всегда дорожишь и безумно боишься потерять. Как раз тот вариант, когда достаточно лишь интонации для мгновенной перемены своего решения - может быть, так понятнее.
И, может, это всё можно было бы сказать вслух, и, более того, стоило бы так и сделать, но боишься, опять же, как же можно. И утыкаешься в плечо, и в тайне надеешься, что поймут без всяких слов.
Комментарии (1)
26.01.2012 в 21:52
Пишет dreamy Unicorn:Ах да, ещё из незаслуженной мной сказки:
вглядываешься в свет в окне
набираешь на домофоне цифру тринадцать
слышишь чёткое и суровое
"База Свободы слушает"
летишь по лестнице молнией, чтобы с порога заворчать
"Какая-такая база Свободы?! Общая у нас база, анархисты хреновы!"
и не выдержать -
засмеяться.
URL записивглядываешься в свет в окне
набираешь на домофоне цифру тринадцать
слышишь чёткое и суровое
"База Свободы слушает"
летишь по лестнице молнией, чтобы с порога заворчать
"Какая-такая база Свободы?! Общая у нас база, анархисты хреновы!"
и не выдержать -
засмеяться.
Это уже не лечится.
22:52
постсессионное
Меня зовут Татьяна, сегодня День Студента, а значит, последний экзамен, и мне попадается, конечно же, тринадцатый билет. Конечно же, преподаватель, принимающий экзамен, вёл у нас семинары, поэтому наша группа единственная из всего потока получает те оценки, на которые отвечает. С натяжкой, конечно, но всё равно. Я, конечно же, отвечаю много и со вкусом, но не совсем по теме, а когда мне указывают, что именно от меня требовалось, я бьюсь головой об стену, потому что, как всегда, я всё это прекрасно знала. Но в зачётке всё равно нет троек, а в моей голове нет никакой разницы между нарисованными "хор." и "отл."
Артамонов - чудесный, на самом деле. На семинарах он появлялся в ярко-зелёной полосатой рубашке и галстуке, вручную расписанном разноцветными домиками. На экзамене рассказывал про своего котика и разрешал перетягивать билет вот просто так, не снижая оценки.
Я сдала зачётку в деканат, выдохнула, и меня, конечно же, сложило. Простудой ли, ОРВИ ли, разницы в общем-то никакой. Зато у меня сейчас есть пара часов для того, чтобы выспаться и прийти в себя, а потом у нас будет очередная ночь прогулок по Зоне. Спасибо Рожику за спонтанность, модуль - это, пожалуй, именно то, чего мне очень хотелось.
А завтра - сон, до самого приезда Имички. Потом чай и разговоры, а потом Парнас, чудесные Зой с Миркой и снова разговоры.
Артамонов - чудесный, на самом деле. На семинарах он появлялся в ярко-зелёной полосатой рубашке и галстуке, вручную расписанном разноцветными домиками. На экзамене рассказывал про своего котика и разрешал перетягивать билет вот просто так, не снижая оценки.
Я сдала зачётку в деканат, выдохнула, и меня, конечно же, сложило. Простудой ли, ОРВИ ли, разницы в общем-то никакой. Зато у меня сейчас есть пара часов для того, чтобы выспаться и прийти в себя, а потом у нас будет очередная ночь прогулок по Зоне. Спасибо Рожику за спонтанность, модуль - это, пожалуй, именно то, чего мне очень хотелось.
А завтра - сон, до самого приезда Имички. Потом чай и разговоры, а потом Парнас, чудесные Зой с Миркой и снова разговоры.
Комментарии (3)
20:13
дезорганизационное
Итак, дорогие мои!
Спешу вам сообщить, что свершилось великое - мы с Дарькой купили билеты на паровоз.
В Екатеринбург мы приезжаем 29 января 2012 года в 06:16 московского времени, то есть в 08:16 местного поездом 074Е СПб-Тюмень. Вагон 08.
Не знаю как насчёт Дарьки, но меня можно встречать, везти в Ведьмодом, поить чаем, кормить, общать и прочее.
_________
29 января - это уже это воскресенье (:
Спешу вам сообщить, что свершилось великое - мы с Дарькой купили билеты на паровоз.
В Екатеринбург мы приезжаем 29 января 2012 года в 06:16 московского времени, то есть в 08:16 местного поездом 074Е СПб-Тюмень. Вагон 08.
Не знаю как насчёт Дарьки, но меня можно встречать, везти в Ведьмодом, поить чаем, кормить, общать и прочее.
_________
29 января - это уже это воскресенье (:
Комментарии (9)
Прошлой ночью был модуль, этой - мы по привычке не спим.
У нас в комнате пахнет костром и не-городом. Пожалуй, самый родной запах. Им пропитаны мой рюкзак и сумка К., комок и свитера, которые были одеты под куртку.
Днём был настоящий сталкерский костёр, с байками и подогретой тушёнкой, вы понимаете? Настоящий. И скелеты заброшенных зданий, и свинцовое небо. Автомат, снятый с предохранителя, указательный палец правой руки на спусковом крючке. Я долго размышляю над моментом, после которого миролюбивые хиппи и дивные эльфы берут в руки оружие и идут учиться стрелять.
А потом Квэтран поёт, как всегда настолько точно, что под "Финал тридцатилетней войны" я слизываю слёзы с губ. Мы с Ро сидим, уткнувшись друг в друга носами. "Чёрт возьми, как же нам повезло познакомиться, до сих пор не верю," - думается мне.
Уже на этой неделе я буду в родном городе. Пить кофе, вдыхать город и разговаривать, разговаривать, разговаривать...
У нас в комнате пахнет костром и не-городом. Пожалуй, самый родной запах. Им пропитаны мой рюкзак и сумка К., комок и свитера, которые были одеты под куртку.
Днём был настоящий сталкерский костёр, с байками и подогретой тушёнкой, вы понимаете? Настоящий. И скелеты заброшенных зданий, и свинцовое небо. Автомат, снятый с предохранителя, указательный палец правой руки на спусковом крючке. Я долго размышляю над моментом, после которого миролюбивые хиппи и дивные эльфы берут в руки оружие и идут учиться стрелять.
А потом Квэтран поёт, как всегда настолько точно, что под "Финал тридцатилетней войны" я слизываю слёзы с губ. Мы с Ро сидим, уткнувшись друг в друга носами. "Чёрт возьми, как же нам повезло познакомиться, до сих пор не верю," - думается мне.
Уже на этой неделе я буду в родном городе. Пить кофе, вдыхать город и разговаривать, разговаривать, разговаривать...
20:34
благодарности пост
Мои друзья - злобные и тупые уроды самые прекрасные люди в этом мире. И я не знаю, за что я заслужила у Мироздания такое счастье.
Квэтран мне пока что решительно не признаётся, кого я должна благодарить за тот факт, что сегодня я стреляла не из непонятно чего, а из своего собственного калаша (здесь представьте, что при этих словах я восторженно прыгаю по квартире и повторяю: "своего собственного, именно такого, как я и хотела, сто пятого, своего, своего, своего!"), поэтому пока что я просто говорю всем причастным:
Спасибо. Вы не представляете, насколько я в восторге. И насколько это здорово. И ценно для меня.
Я вас очень люблю и не вижу себя без вас, знайте. И спасибо вам, что вы у меня есть.
Квэтран мне пока что решительно не признаётся, кого я должна благодарить за тот факт, что сегодня я стреляла не из непонятно чего, а из своего собственного калаша (здесь представьте, что при этих словах я восторженно прыгаю по квартире и повторяю: "своего собственного, именно такого, как я и хотела, сто пятого, своего, своего, своего!"), поэтому пока что я просто говорю всем причастным:
Спасибо. Вы не представляете, насколько я в восторге. И насколько это здорово. И ценно для меня.
Я вас очень люблю и не вижу себя без вас, знайте. И спасибо вам, что вы у меня есть.
Комментарии (1)